Все это надо повторять до тех пор, пока не добьешь­ся своего, – одного раза недостаточно.

Кузнец надолго замолчал, потом закурил и продол­жил:

– Бывает так, что железо, попавшее ко мне в руки, не выдерживает такого обращения. От смены жара и холо­да, от ударов оно покрывается трещинами. И я знаю, что уже никогда не станет оно хорошим лемехом для плуга или валом. И тогда я просто отбрасываю его в кучу лома, которую ты видела у дверей моей мастерской.

Еще немного помолчав, он заговорил снова:

– Я знаю – Бог калит меня в пламени скорбей. При­нимаю тяжелые удары молота, которые наносит мне жизнь. Порою чувствую себя таким же холодным, как вода, которой мучаю железо. Но прошу только об одном: «Боже мой, Мать моя, не отступайся, пока не придашь мне форму, желанную тебе. Делай, как сочтешь нужным и столько времени, сколько понадобится, – но только не выбрасывай меня в груду никчемных душ».

Когда завершился мой разговор с этим человеком, я, хоть и не вполне еще протрезвела, поняла, что отныне жизнь моя изменится. В подоплеке всего того, что мы познаем, лежит Традиция, и мне предстоит отправить­ся на поиски людей, которые сознательно или инстин­ктивно сумели обнаружить женскую ипостась Бога. Надо не поносить власти и их политические манипуля­ции, а делать то, что мне и вправду хотелось. А хотелось мне лечить людей.

Ресурсов никаких не имелось, и потому я сблизилась кое с кем из местных жителей, и они открыли мне мир лекарственных трав. Я стала сознавать, что существует народная традиция, уходящая корнями в седую старину и передаваемая из поколения в поколение через опыт, а не через набор технических приемов. Благодаря ей я су­мела пройти гораздо дальше, нежели позволяли мои да­рования, ведь теперь я находилась здесь не потому, что выполняла задание моих университетских руководите­лей, или способствовала экспорту оружия, или неволь­но пропагандировала какую-то политическую партию.

А потому, что мне нравилось лечить людей.

Я стала ближе к природе, к фольклору, к растениям. Вернувшись в Англию, спрашивала врачей: «Вы всег­да точно знаете, какое лечение назначить, или иногда руководствуетесь интуицией?» И едва ли не все – ну, разумеется, после того, как лед отчуждения был сло­ман, – отвечали, что часто слышали некий голос, слыша­ли и слушались его, а если пренебрегали им, лечение не шло. Конечно, они использовали весь арсенал современ­ной медицины, однако знали – есть угол, темный заку­ток, где и сокрыт истинный смысл исцеления. И наилуч­шие решения принимались порой словно бы по наитию.

Мой хранитель вывел мой мир из равновесия, хоть и был всего лишь цыганом-кузнецом. У меня возникло обыкновение хотя бы раз в год приезжать к нему в де­ревню и обсуждать с ним, насколько меняется жизнь у нас перед глазами, как только мы решаемся взглянуть на вещи по-иному. Иногда я встречала там и других его уче­ников, и мы рассказывали друг другу о наших страхах, о наших победах. Хранитель говорил: «Мне тоже бывает страшно, но в такие минуты я открываю мудрость, на­ходящуюся вне меня, и делаю следующий шаг».

Я много зарабатываю, практикуя в Эдинбурге, а за­рабатывала бы еще больше, если бы переехала в Лон­дон. Но предпочитаю наслаждаться жизнью. Делаю, что нравится: сочетаю старинные способы лечения с самы­ми новейшими методиками. Пишу по этому поводу ис­следование, и многие представители «научного сообще­ства», прочитав мои статьи в медицинских журналах, решились наконец делать то, на что прежде не отважи­вались.

Не верю, что источник всех зол – это голова: нет, болезни существуют реально. Считаю, что изобрете­ние антибиотиков и антивирусных препаратов – это огромный шаг вперед. Не собираюсь лечить аппенди­цит медитацией – тут понадобится своевременное и умелое хирургическое вмешательство. Сочетаю сме­лость и осторожность, технологию – с наитием. И до­статочно благоразумна, чтобы не рассуждать об этом здесь, иначе меня немедленно объявят знахаркой, и тем самым многие жизни, которые могли бы быть спасены, будут загублены.

Впадая в сомнения, прошу помощи у Великой Мате­ри. И Она ни разу еще не оставляла меня без ответа. Но неизменно советует мне быть скромной, и по крайней мере два или три раза я давала тот же совет Афине.

Но она, пребывая в ослеплении от только что откры­того ею мира, не послушалась.

Лондонская газета от 24 августа 1994

Это – одна из причин, по которой я не верю в Бога. Посмотрите лучше, как ведут себя те, кто верит!» Так отреагировал Роберт Уилсон, коммерсант с Портобелло-роуд.

Эта лондонская улица, известная во всем мире свои­ми антикварными магазинами и субботними распрода­жами подержанных вещей, вчера вечером превратилась в поле битвы. Потребовалось вмешательство не менее пятидесяти полицейских из Кенсингтона и Челси, что­бы охладить страсти, однако пять человек все же по­страдали – к счастью, несерьезно. Причиной побоища, продолжавшегося около двух часов, стал призыв пре­подобного Йена Бака покончить с «культом сатаны, свившим себе гнездо в самом сердце Англии».

По словам священника, на протяжении полугода группа подозрительных лиц не давала своим соседям покоя, устраивая в ночь на понедельник радения в честь сатаны под предводительством уроженки Лива­на Шерин X. Халиль, взявшей себе имя Афины, богини мудрости.

Число ее приверженцев, поначалу составлявшее около двух сотен человек, собиравшихся в помещении, которое некогда было складом зерновой фирмы, посте­пенно увеличивалось, так что на прошлой неделе еще такое же количество людей ожидали возможности про­никнуть внутрь и принять участие в ритуале. Убедив­шись в том, что ни устные его просьбы и требования, ни письма в газеты не дают результатов, преподобный решил мобилизовать своих прихожан и призвал их в 19:00 собраться у склада и тем самым закрыть «сатани­стам» доступ к их капищу.

«По получении первой жалобы мы направили по указанному адресу нашего сотрудника, однако он не на­шел там ни наркотиков, ни признаков противоправных действий, – заявил офицер полиции, попросивший не называть его имени и должности, поскольку уже ведет­ся расследование по поводу этого происшествия. – Му­зыка всегда прекращалась в десять часов вечера, то есть закон не был нарушен, и мы ничего не можем сделать. В Англии существует и охраняется свобода совести».

Преподобный Бак придерживается на этот счет ино­го мнения:

«Надо думать, что у этой ведьмы с Портобелло име­ются связи в высших эшелонах власти, и только этим можно объяснить пассивность полиции, которая суще­ствует, между прочим, на деньги налогоплательщиков и призвана оберегать общественный порядок и приличия. Мы живем во времена вседозволенности, демо­кратия разрушается и пожирается ею же порожденной неограниченной свободой».

Пастор заявляет, что с самого начала заподозрил неладное: эти люди сняли разваливающийся зерновой склад и работали целыми днями, пытаясь привести его в порядок, «что служит явным доказательством их при­надлежности к секте и того, что все они регулярно под­вергаются „промыванию мозгов“, ибо на этом свете ни­кто не будет работать бесплатно». Будучи спрошен, не занимаются ли его прихожане благотворительностью или безвозмездной помощью общине, преподобный Бак ответил, что «мы делаем это во имя Иисуса».

И когда вчера вечером Шерин Халиль с сыном и несколькими друзьями подошли к складу, дорогу им преградили прихожане с плакатами и мегафонами, гро­могласно призывающие жителей окрестных домов при­соединиться к ним. Словесная перепалка быстро пере­росла в потасовку.

«Они уверяют, что борются во имя Христа, но на самом деле желают заставить нас по-прежнему не слы­шать слова Христа, сказавшего „все мы – боги“, заяви­ла известная актриса Андреа Мак-Кейн, одна из после­довательниц Афины. Мисс Мак-Кейн, которой рассекли правую бровь, была оказана медицинская помощь, и ак­триса покинула место происшествия, прежде чем наш корреспондент успел выяснить что-либо еще.